«На протяжении XX века лицо и фигура россиянок претерпели множество драматических изменений», — пишет историк моды Александр Васильев в многократно переизданной книге «Этюды о моде и стиле», посвященной красавицам прошлого столетия. Вероятно это лучшая формулировка, описывающая произошедшее. Впрочем, не только россиянок: технологический прогресс, две Мировые войны, три революции (в России, в Германии и в Австро-Венгрии), распад великих империй перекроили карту мира и жизненный уклад всего населения планеты. Перекроили они и женский костюм.
10 октября в онлайн-кинотеатре START вышли первые серии грандиозного киноромана Андрея Кончаловского «Хроники русской революции». Шестнадцать серий охватывают самый бурный период отечественной истории — от неудавшейся Революции 1905 года до смерти Ленина и прихода Сталина к власти в 1924-м. За два десятилетия изменилось всё: политика, социальный уклад, гендерные роли и… мода.
Действие «Хроник русской революции» не просто так начинается в 1905-м. Это год, когда Российскую империю охватил пожар забастовок и революционной борьбы. А еще время расцвета стиля модерн — определяющего эстетического направления накануне Первой мировой войны.
В 1905 году в Москве достроили архитектурный шедевр — гостиницу «Метрополь», Александр Блок опубликовал отдельной книгой «Стихи о прекрасной даме», а в Париже прошла первая выставка передовых художников — фовистов. Промышленник Иван Морозов купил там картину Андре Дерена «Просушка парусов», про которую критики писали, что она «годится исключительно для украшения детской комнаты», и привез полотно в Россию. Архитектура, литература и искусство становились кардинально другими.
Всю Европу пересекали поезда, в Америку можно было сплавать на теплоходе. По улицам ездили не только конные экипажи, но и автомобили. Телефон и телеграф повлияли на представление людей о связи, а электрические лампочки — о комфорте.
Тренды в женской одежде трансформировались не так быстро, как в эпоху социальных сетей, и все же по ним легко отследить, насколько стремительно бежало время, и как политические и социальные события меняли представления девушек о прекрасном (читайте также: Вредное кино: фильмы, по которым не стоит изучать историю моды).
1905 год
Одежда женщины напрямую зависела от ее социального статуса. Девушки «из простых», то есть крестьянки, мещанки и работницы фабрик, конечно, думали о своем внешнем виде, но настоящая мода начала XX века — это в первую очередь про представительниц высшего и, так называемого, полусвета.
Главный тренд — S-образный силуэт, созданный с помощью жесткого корсета. Девушки стремились к эффекту высокого и пышного бюста, тонкой талии и широких бедер. Те, кого природа не наградила формами, шли на ухищрения и подкладывали подушечки в «стратегически» важные места. Монументальность конструкции «снижали» ткань и отделка — платья часто шились из легких материалов и украшались кружевами, вышивкой, лентами.
Большое внимание уделялось аксессуарам — в середине нулевых годов прошлого века в моду вошли затейливые шляпки с короткими полями. При этом у женщин была еще и пышная, «взбитая» прическа.
Художник по костюмам «Хроник русской революции» Дмитрий Андреев также отмечает, что аристократки предпочитали одеваться «с небольшим опозданием» — они не стремились побыстрее скопировать журнальную моду того времени. Да, «глянец» уже существовал, но на его страницах правили бал дамы «полусвета» — актрисы, балерины и просто светские девушки без определенных занятий. Они и были главными модницами.
Фото Матильды Кшесинской в исполнении Ольги Лерман «Хроники русской революции»
1910-е
«В это время носили широкополые шляпы, просто огромные. Силуэт и юбка стали прямыми или полупрямыми. Такой T–образный силуэт очень характерен для 1910–1912 гг. Получалась такая форма кия под широкой шляпой: узкое плечо, зауженная талия, юбка до щиколотки», — так Дмитрий Андреев описывает стиль накануне Первой Мировой войны.
В тоже время на моду начало активно влиять искусство. 12 мая 1909 года в парижском театре «Шатле» состоялась премьера балета «Павильон Армиды». Это был первый танцевальный спектакль, который Сергей Дягилев привез в Европу, и сразу — грандиозный успех. С подачи Дягилева главные парижские дизайнеры увлекаются стилем «а ля русс», а также ориентализмом — многие спектакли были поставлены на восточную тему.
В книге «Одевая эпоху» великий дизайнер начала двадцатого века Поль Пуаре отнекивался от влияние Дягилева, и все же именно после премьер балетов «Шахеризада» и «Клеопатра» в его коллекциях появились шаровары, кафтаны и тюрбаны (читайте также: Зачем балерины стали носить пачки — этот неожиданный факт вас удивит).
Первая мировая война
Когда жарким июльским утром 1914 года сербский националист Гаврило Принцип выстрелил в австрийского наследника Франца Фердинанда, вряд ли он мог представить, что убийство перевернет историю всего человечества. 1 августа того же года в Россия вступила в войну, которую позднее назовут Первой мировой.
Процесс женской эмансипации начался значительно раньше, но теперь миллионы европейских мужчин отправились — кто под Верден, а кто в Восточную Пруссию, и девушки впервые получили возможность сыграть ранее недоступные социальные роли.
Находились дамы, готовые сражаться, вроде знаменитой основательницы «женского батальона смерти» Марии Бочкаревой. Но, большинство все же работали в тылу. Даже самые богатые и знатные женщины шли в медсестры — в Царском селе раненых офицеров выхаживали императрица Александра Федоровна со старшими дочерьми Ольгой и Татьяной.
Девушки попроще торговали в лавках, стояли у станка на фабриках и заводах, занимались ремонтом техники, а также работали водителями. Очевидно, эти изменения отразились на облике женщин. Думать о трендах в тяжелые военные годы вроде бы было неприлично, хотя они существовали.
«Шляпка просто уменьшалась на глазах, и она больше не парила над прической, а „обнимала“ ее. В это время начали носить низкие пучки, прическу не было видно, а поля доходили до бровей или даже до глаз. Также были популярны вуали. В образе появилась таинственность, характерная для эпохи перед бурей. Носили полуприталенные силуэты, а юбки стали выше. Это понятно, ведь идет война, женщины начали работать — длинные юбки и делать пышные прически уже не к месту. Правда, было два силуэта, потому что находились модницы, которые выбирали пышные юбки, напоминающие нам о временах Марии Антуанетты. Это мода, которую как раз тоже ввел Поль Пуаре», — объясняет Дмитрий Андреев.
Революция и наши «ревущие двадцатые»
К 1917 году социальное напряжение в российском обществе достигло такого предела, что выглядеть аристократично стало не модно, а вскоре и небезопасно (читайте также: Вы будете поражены: зачем аристократы всегда носили трость (и куда она исчезла)).
В первые годы советской власти думали не про тренды, а про одежду — в обнищавшей стране, охваченной Гражданской войной зачастую было сложно достать самые необходимые вещи. Даже суперзвезда Федор Шаляпин пел «за шубу» — в мемуарах великий бас рассказывал, что для знаменитого портрета работы Кустодиева позировал в роскошном меховом пальто, которое получил в качестве платы за один из концертов.
Главными женщинами эпохи стали революционерки. В массовом сознании существует клишированный образ эмансипированных женщин, влюбленных в «обаяние борьбы». Самый яркий пример — жена Ленина Надежда Константиновна Крупская. Судя по ранним портретам и воспоминаниям современников в юности она была привлекательной девушкой, но здоровье большевички подкосил серьезное аутоиммунное заболевание — Базедова болезнь.
С возрастом и нарастающими проблемами со здоровьем, Крупская все меньше и меньше заботилась о внешности в общем, и о стиле в частности. Создателям «Хроник русской революции» удалось тщательно воссоздать образ жены большевистского вождя. По словам Дмитрия Андреева, он даже раздобыл оригинальный костюм начала прошлого века.
Фото Надежды Крупской в исполнении Натальи Самсоновой в блузе и юбке прошлого века («Хроники русской революции»)
Далеко не все революционерки выглядели как Крупская. Например, Александра Коллонтай, первая женщина-нарком, то есть министр, не только в российской, но и в мировой истории, живо интересовалась модой и имела вкус к дорогим вещам. Матильда Кшесинская в мемуарах утверждала, что в 1917 году видела Коллонтай в собственном горностаевом пальто — знаменитый петербургский особняк балерины заняла партия большевиков, и многие из ее вещей были украдены.
Александра Коллонтай, как и ее товарищи по партии, отвергали традиционные гендерные роли. После Революции подобный подход нашел отражение в моде. Предметы из мужского гардероба постепенно переходили в женский — и если сначала речь шла про рубашки, галстуки и косоворотки, то постепенно передовые дамы примерили брюки и знаменитые кожаные куртку.
Помните, в «Собачьем сердце» Булгакова профессор Преображенский восклицает: «Сейчас ко мне вошли четверо, из них одна женщина, переодетая мужчиной»?! Действие повести разворачивается как раз на рубеже 1924 и 1925 годов.
Во времена НЭПа гражданки новорожденного Советского Союза следовали общемировым модным тенденциям. Женщины отказались от корсета, юбки стали короче, а в какой-то момент платье «потеряло» талию. Вместо сложных шляп предыдущих десятилетий, девушки носили более удобные «клоши» на короткие стрижки. «В какой-то момент стал популярен стиль garçon, и мы получили какое-то стертое существо — то ли мальчик, то ли девочка», — объясняет Дмитрий Андреев.
Чтобы понять, как выглядели передовые дамы эпохи, достаточно взглянуть на Лилю Брик. Роковая муза Владимира Маяковского была еще и главной модницей своего времени. Поэт привозил своей возлюбленной из путешествий в Европу и США трендовые вещи по списку. Сама Лиля тоже наведывалась во Францию — навещала младшую сестру Эльзу Триоле, живущую в Париже. В 1923 Лиля и Эльза позировали вместе для одного из модных журналов в одежде Надежды Ламановой — та осталась в СССР после Революции и разрабатывала модели для женщины нового времени.
Конечно, далеко не все население переодевалось, согласно быстро меняющимся модным тенденциям. В двадцатые годы многие продолжали носить одежду, сшитую и приобретенную еще до Революции — кто-то по привычке, а кто-то из-за того, что не имели другой. Находились и те, кто категорически отвергал чересчур передовой взгляд, на моду, и те, кому было попросту все равно. Как и сегодня общество не однородно — и в этом мы гораздо ближе к людям, которые жили сто лет назад, чем нам порой кажется.