Айседора Дункан и Сергей Есенин
В истории литературы есть трагические союзы, которые словно заключены не на земле, а в иных, надмирных сферах. Брак великого русского поэта Сергея Есенина и звезды мировой пляски Айседоры Дункан — именно такой. Это была не любовь, а столкновение двух стихий, двух вселенных, закончившееся взаимным уничтожением. Но если для Дункан этот роман стал ярким, хоть и горьким эпизодом, то для Есенина он превратился в точку невозврата, в начало конца.
Их встреча в мастерской Г. Б. Якулова в 1921 году казалась мистической случайностью. Она — знаменитая, эксцентричная американка, не знающая ни слова по-русски. Он — гений русской деревни, «последний поэт деревни», на пике славы. Их не свела судьба — их свело взаимное одиночество.
Она оплакивала погибших в автомобильной аварии детей, он пытался убежать от самого себя после череды личных драм (читайте также: От Блока до Есенина: как бы выглядели профили поэтов на сайте знакомств — а с кем у вас бы случился мэтч?). Они говорили на разных языках, но поняли друг друга без слов: две раненых души, узнавших родственную боль.
Их брак с самого начала был обречен на роль театрального действа. Дункан, с ее богемным вольнодумством, пыталась заключить в рамки Есенина — стихийного, непокорного, глубоко укорененного в патриархальной русской культуре.
Их скандалы становились легендами московских и парижских гостиниц. Она ревновала его к прошлому, к России, к алкоголю, к поэзии. Он задыхался в объятиях ее материнской-эротической любви, в золотом клетке ее славы и денег.
Ирма Дункан, Айседора Дункан и Сергей Есенин
Чем же была Дункан для Есенина — музой или разрушительницей?
Муза вдохновляет, а Дункан — потребляла. Она вырвала поэта из родной почвы, увезя в длительное турне по Европе и Америке. Там, вдали от берез и бескрайних полей, Есенин ощущал себя зверем в загоне. Его знаменитые строки «Как много прекрасных женщин в России!», написанные уже после разрыва с Айседорой, — это крик тоски по утраченной родине, которую он променял на мишурный блеск Запада.
Она пыталась сделать из него «европейского артиста», но он мог творить только из русской тоски. Его поэзия в этот период наполняется мотивами потерянности, пьяного угара, отчаяния (читайте также: Веселый озорной гуляка: 10 женщин, которым разбил сердце Сергей Есенин). Цикл «Москва кабацкая» — прямое свидетельство внутреннего распада, ускорившегося в этом браке. Дункан, сама того не желая, стала катализатором его саморазрушения.
Их развод был таким же театральным жестом, как и свадьба. Но кольцо с надписью «Айседора — Сергей» снять оказалось проще, чем стереть друг друга из души. Для Есенина этот разрыв стал финальным актом отчуждения. Он вернулся в Россию, но уже другим — надломленным, уставшим, прошедшим через ад взаимных упреков и культурного одиночества.
Айседора Дункан и Сергей Есенин
Трагическая гибель поэта в гостинице «Англетер» спустя два года после их расставания заставляет задуматься: а был ли у этого падения другой сценарий, не сведи его рок с «великой босоножкой»?
Айседора Дункан стала для Сергея Есенина кармической женщиной не в смысле судьбы, а в смысле возмездия. Она была воплощением того самого «черного человека», которого он так боялся — зеркалом, в котором отразились все его демоны: неуправляемая страсть, тоска по исчезающей Руси, ужас перед одиночеством. Их союз нельзя назвать любовью. Это был красивый, страшный и окончательный приговор.